Неточные совпадения
— А я к
человечку к одному, —
сказал Чичиков.
Через минуту оттуда важно выступил небольшой
человечек с растрепанной бородкой и серым, незначительным лицом. Он был одет в женскую ватную кофту, на ногах, по колено, валяные сапоги, серые волосы на его голове были смазаны маслом и лежали гладко. В одной руке он держал узенькую и длинную книгу из тех, которыми пользуются лавочники для записи долгов. Подойдя к столу, он
сказал дьякону...
— Который повыше — жандарм, второй — неизвестный. А забрали их — за стрельбу в народ, — громко, приятным голосом
сказал человечек и, примеряя свой шаг к шагу Самгина, добавил вразумительно: — Манера эта — в своих людей стрелять — теперь отменяется даже для войска.
— В камеру Безбедова, —
сказал Тагильский.
Человечек, испуганно мигнув мышиными глазами, скомандовал надзирателю...
Маленький круглый
человечек, проходя мимо Самгина,
сказал...
Нестерпимо длинен был путь Варавки от новенького вокзала, выстроенного им, до кладбища. Отпевали в соборе, служили панихиды пред клубом, техническим училищем, пред домом Самгиных. У ворот дома стояла миловидная, рыжеватая девушка, держа за плечо голоногого, в сандалиях,
человечка лет шести; девушка крестилась, а
человечек, нахмуря черные брови, держал руки в карманах штанишек. Спивак подошла к нему, наклонилась, что-то
сказала, мальчик, вздернув плечи, вынул из карманов руки, сложил их на груди.
Сопровождавший Гапона небольшой, неразличимый
человечек поднял с пола пальто, положил его на стул, сел на пальто и успокоительно
сказал...
— Очень рад, —
сказал третий, рыжеватый, костлявый
человечек в толстом пиджаке и стоптанных сапогах. Лицо у него было неуловимое, украшено реденькой золотистой бородкой, она очень беспокоила его, он дергал ее левой рукою, и от этого толстые губы его растерянно улыбались, остренькие глазки блестели, двигались мохнатенькие брови. Четвертым гостем Прейса оказался Поярков, он сидел в углу, за шкафом, туго набитым книгами в переплетах.
— Весьма оригинальный, — грустно
сказал Пыльников, а Клим Иванович Самгин с удовольствием посмотрел на лица Пыльникова и Твердохлебова, они как будто несколько поблекли. Пыльников надул губы и слушал разочарованно, а маленький
человечек, передернув плечами, пробормотал...
Он чувствовал себя еще раз обманутым, но и жалел сизого
человечка, который ничего не мог
сказать людям, упавшим на колени пред ним, вождем.
Самгин спустился вниз к продавцу каталогов и фотографий. Желтолицый
человечек, в шелковой шапочке, не отрывая правый глаз от газеты,
сказал, что у него нет монографии о Босхе, но возможно, что они имеются в книжных магазинах. В книжном магазине нашлась монография на французском языке. Дома, после того, как фрау Бальц накормила его жареным гусем, картофельным салатом и карпом, Самгин закурил, лег на диван и, поставив на грудь себе тяжелую книгу, стал рассматривать репродукции.
Опускаясь на колени, он чувствовал, что способен так же бесстыдно зарыдать, как рыдал рядом с ним седоголовый человек в темно-синем пальто. Необыкновенно трогательными казались ему царь и царица там, на балконе. Он вдруг ощутил уверенность, что этот маленький
человечек, насыщенный, заряженный восторгом людей, сейчас
скажет им какие-то исторические, примиряющие всех со всеми, чудесные слова. Не один он ждал этого; вокруг бормотали, покрикивали...
— Так не
сказал же и вам, мама! — воскликнул я. — Каков
человечек! Вот образец его равнодушия и высокомерия; что я говорил сейчас?
— Ах, пес! — обругался неожиданно Вахрушка, вскакивая с порога. — Вот он к чему про картошку-то меня спрашивал, старый черт… Ну, и задался
человечек, нечего
сказать!
— Знаете, вы не кричите, — очень серьезно остановил его Николай Всеволодович, — этот Верховенский такой
человечек, что, может быть, нас теперь подслушивает, своим или чужим ухом, в ваших же сенях, пожалуй. Даже пьяница Лебядкин чуть ли не обязан был за вами следить, а вы, может быть, за ним, не так ли?
Скажите лучше: согласился теперь Верховенский на ваши аргументы или нет?
На двор вкатился маленький и круглый
человечек, весёлый, одетый в смешную клетчатую хламиду и штаны навыпуск. Отец ушёл с ним в горницу,
сказав...
— Лучше с коньяком… —
сказал Фома, пожимая протянутую ему сухую и горячую руку и пристально всматриваясь в лицо
человечка…
—
Человечек! — ласково
сказал Маякин, придя в зал гостиницы и направляясь в отдаленный угол. — Подай-ка мне клюквенного квасу бутылочку…
— Нет. Я работаю, пою… В полдень мне приносят поесть, а вечером меня сменяет один из братьев. Иногда я рою корни мандрагоры, похожие на маленьких
человечков… У нас их покупают халдейские купцы. Говорят, они делают из них сонный напиток…
Скажи, правда ли, что ягоды мандрагоры помогают в любви?
Кроме меня, в уголке конторы сидел Иван Макарович Юдин,
человечек немой души и всегда пьяненький. Телеграфистом он был, да за пьянство прогнали его. Вёл он все книги, писал письма, договоры с мужиками и молчал так много, что даже удивительно было; говорят ему, а он только головой кивает, хихикает тихонько, иной раз
скажет...
— Нет, вы не нужны, здесь таких, как вы, много… —
сказал ротмистр, отворачиваясь от
человечка.
Вечером два доктора — один костлявый, лысый, с широкою рыжею бородою, другой с еврейским лицом, черномазый и в дешевых очках — делали Ольге Михайловне какую-то операцию. К тому, что чужие мужчины касались ее тела, она относилась совершенно равнодушно. У нее уже не было ни стыда, ни воли, и каждый мог делать с нею, что хотел. Если бы в это время кто-нибудь бросился на нее с ножом или оскорбил Петра Дмитрича, или отнял бы у нее права на маленького
человечка, то она не
сказала бы ни одного слова.
Исправник. Как же не знаете: всегда, кажется, с вами по-братски делили пополам, вот и тут 75 рублей ровно — берите… (Подвигает стряпчему деньги; тот проворно и молча сует их в жилеточный карман и снова продолжает писать.)
Человечек уж — нечего
сказать!.. (Обращаясь к бурмистру с ласковостью.) Да что барин-то в самом деле болен, али так?
Решив таким образом, он увидел, что и Андрей Ефимович, тот самый маленький, вечно молчаливый лысый
человечек, который помещался в канцелярии за целые три комнаты от места сиденья Семена Ивановича и в двадцать лет не
сказал с ним ни слова, стоит тут же на лестнице, тоже считает свои рубли серебром и, тряхнув головою, говорит ему: «Денежки-с!
Мне нравилась дерзость этого
человечка! Я скромно опустил голову и
сказал...
— Откровенно говоря, мне сделать это чрезвычайно неудобно. Вы знаете, Варвара Васильевна — двоюродная сестра моей жены. На меня и так все косятся за мой последний доклад о недостатках постановки народного образования в нашей губернии; если же я предложу сделать, что вы желаете, то все
скажут, что я «радею родному
человечку» [Заимствование у А. С. Грибоедова (см. комедию «Горе от ума», действие 2, явление 4).].
В это время маленький
человечек кончил первую песню, бойко перевернул гитару и
сказал что-то про себя на своем немецком patois [местном, провинциальном наречии (франц.).], чего я не мог понять, но что произвело хохот в окружающей толпе.
Англичане сначала удивленно, потом озлобленно посмотрели на маленького
человечка, который ни жив ни мертв сидел подле меня; они что-то
сказали между собой, она оттолкнула тарелку, зашумела шелковым платьем, и оба скрылись.
— Ну а теперь видим, что рядом с нами туда же бредет
человечек без билета. Мы думаем: «Вот дурачок! напрасно он идет: не пустят его! Придет, а его привратники вон выгонят». А придем и увидим: привратники-то его погонят, что билета нет, а хозяин увидит, да, может быть, и пустить велит, —
скажет: «Ничего, что билета нет, — я его и так знаю: пожалуй, входи», да и введет, да еще, гляди, лучше иного, который с билетом пришел, станет чествовать.